Олег Бубела - Люди и нелюди [CИ]

— Прошу меня простить, — я состроил виноватое выражение лица. — Наверное, я не так выразился. Я вовсе не собирался предлагать вам деньги, чтобы избежать наказания, а только желал уточнить — можно ли заменить ссылку штрафом. И если да, то каких он достигнет размеров?

— Что ж, прощаю, — кивнул дознаватель, сменив гнев на милость. — А на твой вопрос могу ответить так — все зависит от тебя. Если признаешь свою вину, расскажешь всю правду о случившемся, то на слушанье я обещаю попросить судей о смягчении наказания и замены его уплатой определенной суммы в городскую казну. Если же нет…

Коротышка замолчал, не закончив фразу. Блин, мягко стелет, но отчего-то упорно избегает конкретики. К сожалению, в данном случае у меня нет другого выхода, кроме как как начать облегчать душу добровольным признанием. Что ж, будем надеяться на то, что мои деньги в рюкзаке останутся целехонькими, а не растворятся в недрах острога, что дознаватель окажется порядочным человеком и сдержит свое обещание, что судьи окажутся снисходительными…

Я начал "колоться". Максимально подробно изложил события той ночи, упирая на то, что всего лишь защищался от проникших в комнату грабителей. А сбежал не потому, что чувствовал себя виноватым — просто не хотел, чтобы отряд искателей ушел в Проклятые земли без меня. Не забыл отметить и свое незнание местных законов, как и тот факт, почерпнутый из трактата, что на северных землях убийство в целях самообороны отнюдь не считается преступлением. Особо я подчеркнул, что даже не думал скрываться от правосудия и не сопротивлялся при задержании.

В общем, "облегчившись" по полной программе, я подождал, пока весьма довольный дознаватель запишет мои показания, а потом поинтересовался, что мне светит. Лихтош меня обрадовал — оказывается, трупы грабителей никто из работников гостиницы не трогал, рядом с ними нашли и удавку, и их ерундовые кинжалы с ножом, которые я брать не стал, поэтому моя версия о самообороне нашла подтверждение. Кроме того, эти двое уже давно были на примете у стражи, так что никаких сомнений в их роде занятий у коротышки не возникало. В итоге, у меня появлялся шанс отделаться минимально возможным наказанием, но суммы штрафа дознаватель все равно не назвал. Зато утолил мое любопытство, сообщив, как стражникам удалось меня найти.

Если восстановить все события, происшедшие после того, как я вышел из гостиницы, получится следующая картина. Как только хозяину постоялого двора надоело любоваться на трупы в моей комнате, он послал одного из своих работников за стражей. Отряд с дознавателем появился быстро, а после осмотра места преступления и выяснения моих примет помчался к западным воротам, полагая, что я решу покинуть Ирхон. Но там привратники заявили — никого похожего не видели. Тогда для очистки совести они наведались к восточным и жутко огорчились, узнав, что я вышел из города минут десять назад.

Ну а дальше — дело техники. Мастер-художник (в остроге имелся и такой) по подсказкам хозяина гостиницы набросал мой портрет, который затем был вывешен в здании городской администрации с пометкой о вознаграждении за помощь в поимке. Вот там его и увидел хозяин той гостиницы, в которой я имел несчастье поселиться сегодня ночью. На мой естественный вопрос — почему нельзя было отдать приказ о моем задержании стражникам на воротах, Лихтош пояснил, что это совсем другое подразделение, которое подобными делами не занимается.

— Это все равно, что просить ночной патруль подсобить в поимке вора, промышляющего в торговом квартале, или вызывать наряд стражи на ликвидацию опасного порождения Проклятых земель, — заявил дознаватель. — Тем более, никто даже не ожидал, что ты вернешься.

Снова подивившись странным порядкам в городе, жестко разграничившим сферы деятельности подразделений похожего рода, я поставил свое имя в протоколе и задумался. Выходит, Ярут рассказал своим коллегам (которые, как выясняется, вовсе не коллеги) все, включая свои подозрения. Интересно, а не Мишету ли он все это выкладывал? Если моя догадка верна, реакция стражника на мои слова становится понятной, но возникает весьма интересный вопрос — какого хрена приятель не сообщил о повышенном внимании властей к моей персоне? Тогда бы я не стал задерживаться в Ирхоне и в итоге не угодил бы в тюрьму. Сдал бы всю добычу — и поминай, как звали. И ведь ни Лот, ни Дон даже словом не обмолвились о расспросах! Что это за непонятный обет молчания — цеховая солидарность, или же кое-что похуже?

Из мыслей меня выдернул вопрос дознавателя:

— У тебя есть в Ирхоне кто-нибудь, кто может за тебя поручиться?

— А зачем? — удивился я.

— Если судьи решат заменить наказание штрафом, то тебе будет необходимо назвать имя жителя Ирхона, который согласится взять на себя ответственность за то, что деньги будут внесены в городскую казну в полном объеме и в указанный срок, — терпеливо пояснил Лихтош.

"Черт, неужели он предполагал именно это?" — подумал я, а вслух сказал:

— Есть. Это командир Ярут, привратник.

— Как его найти?

Я рассказал коротышке, где живет приятель, после чего дознаватель позвал конвоиров, уже успевших куда-то деть мой рюкзак с вещами, и приказал увести задержанного. Выйдя в коридор, мы миновали несколько поворотов и спустились в подвал, где горел полудохлый светлячок, витали очень знакомые мне запахи гнили и общественного туалета, на одной из стен находилось три массивных двери со смотровыми окошечками, а рядом с лестницей стоял стул, на котором дремал еще один парень в черном. Будучи разбуженным неласковым пинком одного из моих конвоиров, дежурный вскочил, достал связку ключей и принялся отпирать крайнюю дверь.

Пока давно не смазываемый замок скрежетал и щелкал, мне успели развязать руки, а затем, придав ускорение молодецким ударом между лопаток, втолкнули в камеру. Большую, просторную и совсем не одиночную. Свет горевшего на площади светлячка, проникавший в небольшие оконца под потолком камеры, позволил мне увидеть еще шестерых товарищей по несчастью, которые в данный момент сидели или лежали на узких деревянных лавках у стен.

— Гляди-ка, Квер, у нас гости! — радостно воскликнул один из них, поднимаясь.

Его внешность в полумраке показалась мне весьма устрашающей — типичный уголовник с нехилым размахом плеч и приплюснутым носом на небритой роже. Да и остальные были ему под стать. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять — они в остроге частые гости. Что ж, похоже, на теплый прием в собравшейся здесь компании мне рассчитывать не приходится.

— Приветствую всех присутствующих, — произнес я, выбрав самую нейтральную фразу, и принялся растирать запястья, на которых остались следы от веревок.